Оригинал взят у ![]()
starkinoв "Бесы" в Школе-студии МХаТ. Курс Д. Брусникина
starkinoв "Бесы" в Школе-студии МХаТ. Курс Д. БрусникинаВ июне 2012 в конце первого года обучения актерский курс Дмитрия Брусникина поразил работой, которая стала спектаклем «Это тоже я». И вот конец второго года и новый успех – невероятно сегодняшний и по форме, и по содержанию спектакль «Бесы».
В «Бесах», как и в других романах Достоевского, обсуждается мучительный для писателя вопрос: существует или не существует Бог. Два разговора на эту темы – одна из рамок, в которую заключен спектакль. Я имею ввиду разговор Кириллова (Петр Скворцов) и Верховенского (Алексей Мартынов):
«Я убиваю себя, чтобы показать непокорность и новую страшную свободу мою», «Если нет бога, то я бог»,
Верховенский спрашивает:
«Если вы застрелитесь, то вы станете богом, кажется так? - Да, я стану»
И этот разговор, и сам спектакль, соединились у меня с недавним впечатлением от мощно выставки “Черный романтизм”, которую я увидела в Париже, в музее Д’Орсе. Визуализированный художниками 18-20 веков трагический мир страхов, двойников, креатур потустороннего мира, соблазнительных роковых женщин (смерть, русалка) – всего того, что стало мучить человека после кризиса веры, последовавшего за эпохой Просвещения. Вслед за этой выставкой, спектакль брусникинцев можно назвать «Черным Достоевским» или «Достоевский. Post Scriptum». Мне кажется, что эти «Бесы» вырастает из «Бобка», и, оглядываясь назад на Достоевского из нашего «прекрасного сегодня», это кажется абсолютно справедливым решением.
![IMG_0456]( "IMG_0456")
Брусникинцы одеты и в современные костюмы, и в шутовские железные колпаки, но нет сомнения, что перед нами - мир вампиров, которые так замаскировались под нормальных людей, что практически неотличимы.
![IMG_0454]( "IMG_0454")
![IMG_0455]( "IMG_0455")
А кроме того, спектакль играется в Боярских палатах, и, может быть, это поспособствовало вампирской теме.аменные стены, перегородчатые потолки, ниши и таинственные рукава комнат – словом, пространство напоминает декорацию к «Ивану Грозному» Эйзенштейна, где в одной из сцен режиссер просто цитирует «Носферату», окончательно превращая Грозного в русского Дракулу.
Кроме ассоциации с вампирами и «Бобком», вспомнилась мне на «Бесах» фраза, когда-то сказанная В.П.Аксеновым: «В своей пьесе Чехов показывает: «общую недодоенность трех сестер». Так вот, в «Бесах» у брусникинцев тоже есть некоторая «недодоенность» тайных революционеров. Молодые актеры показывают своих героев в период «пробуждение весны», которое с одинаковой неизбежность приводит и в постель к девочке, и в революцию.
В спектакле есть и серьезность отношения к материалу, и искренность, и изящный эксцентрический реализм (когда герои совершают немотивированные, но неизбежные поступки), и пластичность, и ритмичность произнесения текста, и музыкальность (и мужская игра на разных инструментах, и женский хор в костюмах из холодного целлофана, того же в который заворачивают труп Кириллова). Мне очень понравился спектакль. За 7 лет моей работы в школе-студии МХаТ, это вторая, после «Отморозков» Серебренникова, мертвая сцепка театра с современной жизнью. Спешите, пока не все узнали, что это блестящий спектакль, в июне ребята играют еще два раза, в следующие выходные.
После просмотра было заседание кафедры, тут же у театра, под открытым небом.
![IMG_0471]( "IMG_0471")
В «Бесах», как и в других романах Достоевского, обсуждается мучительный для писателя вопрос: существует или не существует Бог. Два разговора на эту темы – одна из рамок, в которую заключен спектакль. Я имею ввиду разговор Кириллова (Петр Скворцов) и Верховенского (Алексей Мартынов):
«Я убиваю себя, чтобы показать непокорность и новую страшную свободу мою», «Если нет бога, то я бог»,
Верховенский спрашивает:
«Если вы застрелитесь, то вы станете богом, кажется так? - Да, я стану»
И этот разговор, и сам спектакль, соединились у меня с недавним впечатлением от мощно выставки “Черный романтизм”, которую я увидела в Париже, в музее Д’Орсе. Визуализированный художниками 18-20 веков трагический мир страхов, двойников, креатур потустороннего мира, соблазнительных роковых женщин (смерть, русалка) – всего того, что стало мучить человека после кризиса веры, последовавшего за эпохой Просвещения. Вслед за этой выставкой, спектакль брусникинцев можно назвать «Черным Достоевским» или «Достоевский. Post Scriptum». Мне кажется, что эти «Бесы» вырастает из «Бобка», и, оглядываясь назад на Достоевского из нашего «прекрасного сегодня», это кажется абсолютно справедливым решением.
Брусникинцы одеты и в современные костюмы, и в шутовские железные колпаки, но нет сомнения, что перед нами - мир вампиров, которые так замаскировались под нормальных людей, что практически неотличимы.
А кроме того, спектакль играется в Боярских палатах, и, может быть, это поспособствовало вампирской теме.аменные стены, перегородчатые потолки, ниши и таинственные рукава комнат – словом, пространство напоминает декорацию к «Ивану Грозному» Эйзенштейна, где в одной из сцен режиссер просто цитирует «Носферату», окончательно превращая Грозного в русского Дракулу.
Кроме ассоциации с вампирами и «Бобком», вспомнилась мне на «Бесах» фраза, когда-то сказанная В.П.Аксеновым: «В своей пьесе Чехов показывает: «общую недодоенность трех сестер». Так вот, в «Бесах» у брусникинцев тоже есть некоторая «недодоенность» тайных революционеров. Молодые актеры показывают своих героев в период «пробуждение весны», которое с одинаковой неизбежность приводит и в постель к девочке, и в революцию.
В спектакле есть и серьезность отношения к материалу, и искренность, и изящный эксцентрический реализм (когда герои совершают немотивированные, но неизбежные поступки), и пластичность, и ритмичность произнесения текста, и музыкальность (и мужская игра на разных инструментах, и женский хор в костюмах из холодного целлофана, того же в который заворачивают труп Кириллова). Мне очень понравился спектакль. За 7 лет моей работы в школе-студии МХаТ, это вторая, после «Отморозков» Серебренникова, мертвая сцепка театра с современной жизнью. Спешите, пока не все узнали, что это блестящий спектакль, в июне ребята играют еще два раза, в следующие выходные.
После просмотра было заседание кафедры, тут же у театра, под открытым небом.
Владимир Урин назначен гендиректором Большого театра
Всего четыре спектакля -19, 20, 21, 22 июля в 20-00 в кафе «Maldorado» на Арт-заводе "Флакон"самостоятельная работа студентов Мастерской Дмитрия Брусникина - Кафе-концерт «Арто и его двойник». Пьеса Валерия Семеновского, режиссер – постановщик Хуго Эрикссен, художник – сценограф Сергей Тырышкин. В ролях Василий Михайлов, Василий Буткевич, Петр Скворцов и др. 
На втором актерском курсе мастер – Виктор Рыжаков. Наверное, мое ощущение возможностей времени и современной жизни совпало с тем, о чем говорил он. «Не будет у нас счастливой жизни, если мы ее не сделаем. В театре я могу по-другому проживать жизнь. В этих стенах нужно взять лучшее. Время стоит на месте, это мы через него пробегаем. Мир может изменить каждый из нас». Рыжаков вспомнил слова Петра Наумовича Фоменко: «В театре все было, но вас не было». В речи Виктора Рыжакова звучал романтический оптимизм, который бывает только в молодости, не паспортной, а во внутренней, он обращался к студентам с призывом жить так, чтобы можно было сказать: «Мы пришли. Мы - другие. Мы – будущее Художественного театра». И закончил, вспомнив фразу Александра Володина «стыдно быть несчастливым», почти заклинанием: «Вы будете счастливыми людьми». Мне очень понравилось то, что он говорил и как он говорил. И я не сомневаюсь, что так нужно, обязательно нужно, разговаривать с молодыми людьми, ибо (процитирую и я) «каждому воздастся по его вере». Однако в голове у меня звучит и другая цитата, и голос Блока августа 1905 года:
Сегодня гостями ночного выпуска программы "Новости культуры"будут хореограф Алла Сигалова и актер Александр Дмитриев.
